сочтут подстрекателями, сами общества не испытывали такого нежелания, одобряя республиканских лидеров. "Пусть патриоты 76-го года выйдут вперед с Джефферсоном во главе и очистят страну от вырождения и коррупции", - говорилось в одном из тостов Кентукки в 1795 году.60 Хотя эти общества, как правило, не участвовали в выборах, не выдвигали кандидатов и не добивались контроля над должностями, они выдвигали идеи, которые заставляли людей из разных районов и разных социальных групп чувствовать себя частью общего республиканского дела. Таким образом, несмотря на то, что в сознании многих людей они стали ассоциироваться с восстанием виски и исчезли так же быстро, как и возникли, они предвещали грядущий демократический мир и внесли большой вклад в то, что скрепило Республиканскую партию.

В формирующуюся РЕСПУБЛИКАНСКУЮ ПАРТИЮ входили самые разные социальные группы. В первую очередь это были южные землевладельцы, которые осознавали своеобразие своей части и все больше отдалялись от коммерческого и банковского мира, который, как казалось, продвигала система Гамильтона. Они были удивлены продвижением системы Гамильтона, поскольку рассчитывали на больший контроль над судьбой страны, чем это предполагала программа федералистов. В самом начале становления нового национального правительства у них были все основания полагать, что будущее принадлежит им.

В 1789 году Юг доминировал в стране. Почти половина населения Соединенных Штатов проживала в пяти штатах к югу от линии Мейсона-Диксона. Вирджиния с населением почти в семьсот тысяч человек была самым густонаселенным штатом Союза, почти вдвое превосходя ближайшего конкурента, Пенсильванию; фактически, сама по себе Вирджиния составляла пятую часть нации. Как заявил Патрик Генри в 1788 году, это был "самый могущественный штат в Союзе". По его словам, она превосходила все остальные штаты не только "по числу жителей", но и "по протяженности территории, удобству положения, изобилию и богатству".61

Население почти всех южных штатов быстро росло. С момента окончания франко-индейской войны в 1763 году численность белого населения утроилась в Северной Каролине и увеличилась в четыре раза в Южной Каролине и Джорджии. Почти все в стране в 1789 году предполагали, что южные мигранты станут основными поселенцами на новых землях Запада.

Хотя вся Республика оставалась сельской и по-прежнему занималась преимущественно сельским хозяйством, нигде не было так сельской и сельскохозяйственной жизни, как на Юге . Почти все население Юга было занято выращиванием основных культур для международных рынков, и лишь немногие были вовлечены во внутреннюю торговлю и производство, которые быстро развивались в северных штатах. Плантаторы Вирджинии и Мэриленда по-прежнему производили много бочонков табака для продажи за границу, хотя и не так много, как в колониальный период. Поскольку табак не был скоропортящейся культурой и имел прямые рынки сбыта за границей в Глазго и Ливерпуле, не было необходимости в центрах переработки и распределения, и, следовательно, в колониальном Чесапике не было ни городов, ни поселков, о которых можно было бы говорить.62 Но табак был культурой, истощающей почву, и в конце колониального периода многие фермеры Верхнего Юга, включая Вашингтон, начали переходить на выращивание пшеницы, кукурузы и скота для экспорта или местного потребления. Поскольку пшеница и другие продукты питания были скоропортящимися и требовали разнообразных рынков сбыта, им требовались централизованные предприятия для сортировки и распределения, что накануне революции способствовало быстрому росту таких городов, как Норфолк, Балтимор, Александрия и Фредериксбург. На Нижнем Юге основными продуктами питания были рис и индиго для окраски тканей; в 1789 году хлопок еще не был основной культурой.

Самым важным отличием южных штатов от остальной части страны было подавляющее присутствие африканских рабов. В 1790 году чернокожие рабы составляли 30 % населения Мэриленда и Северной Каролины, 40 % населения Виргинии и почти 60 % населения Южной Каролины. В южных штатах проживало более 90 % всех рабов страны. Они обслуживали все потребности своих хозяев - от изготовления бочек и подков до ухода за садом и детьми. Зависимость плантаторов от труда рабов сдерживала рост крупных средних групп белых ремесленников, которые все чаще появлялись в северных штатах.

Хотя большинство плантаторов Юга все больше осознавали свою самобытность, в основном из-за рабовладельческого строя, некоторые виргинцы еще не считали себя южанами. Вашингтон, например, в конце 1780-х годов считал Виргинию одним из "средних штатов" и называл Южную Каролину и Джорджию "южными штатами".63 Но другие американцы уже знали о различиях между штатами. В июне 1776 года Джон Адамс считал, что Юг слишком аристократичен для народного республиканского правительства, за которое он выступал в своих "Мыслях о правительстве", но он с облегчением увидел, как "гордость надменных" была "немного" подавлена Революцией64.64 Английский путешественник также считал, что виргинские плантаторы "надменны"; кроме того, они "ревниво относятся к своим свободам, нетерпимы к сдержанности и с трудом переносят мысль о том, что им может помешать какая-либо высшая сила". К 1785 году Стивен Хиггинсон, бостонский торговец и один из лидеров федералистов Массачусетса, убедился, что "по своим привычкам, манерам и коммерческим интересам южные и северные штаты не только очень несхожи, но во многих случаях прямо противоположны".65

Джефферсон согласился с этим, и в 1785 году он изложил французскому другу свою точку зрения на различия между жителями двух частей света, которые, следуя интеллектуальной моде эпохи, он объяснил в основном климатическими различиями. Северяне были "хладнокровны, трезвы, трудолюбивы, консервативны, независимы, ревнивы к своим свободам и справедливы к свободам других, заинтересованы, сутяжничают, суеверны и лицемерны в своей религии". В отличие от них, по словам Джефферсона, южане были "пылкими, сладострастными, праздными, непостоянными, независимыми, ревностными к собственным свободам, но попирающими чужие, щедрыми, откровенными, без привязанности и претензий к какой-либо религии, кроме той, что исповедует сердце". Джефферсон считал, что эти черты становятся "все слабее и слабее по мере продвижения с севера на юг и с юга на север", а Пенсильвания - это место, где "эти два характера, кажется, встречаются и смешиваются, образуя народ, свободный от крайностей как порока, так и добродетели". Однако, несмотря на свою чувствительность к различиям, Джефферсон и большинство других плантаторов вряд ли предвидели, насколько несхожими станут эти две части в течение следующих нескольких десятилетий.66

Поначалу новая Республиканская партия казалась исключительно южной партией, поскольку большинство ее лидеров, включая Джефферсона и Мэдисона, были представителями рабовладельческой аристократии. Действительно, некоторые историки утверждают, что Республиканская партия была создана главным образом для защиты рабства от чрезмерного федерального правительства.67 Конечно, среди южан, особенно ко второму десятилетию XIX века, были и такие, кто опасался власти федерального правительства именно из-за того, что оно могло сделать с институтом рабства.

Однако парадоксальным образом эти рабовладельческие аристократические лидеры республиканской партии были самыми горячими сторонниками свободы, равенства и народного